Ваша сестра когда-нибудь жили летом в деревне, пусть недолго, день-другой, неделю может ли быть, ещё лучше, всё лето? А вот Наташка никогда за все свои девять планирование ни разу. Но, однажды, когда маме понадобилось срочно улететь на неделю стажироваться в Германию, а папе в сие же время дали отпуск, родители решили, что раз уж не могут оптом в этом году выбраться к морю, то лучше всего ребёнку отдохнуть у папиного друга в деревне.
— Таточке желательно будет побыть недельку на свежем воздухе, попить парного молока, да и твоя милость, Толя, с другом детства наконец- то, повидаешься, на рыбалку сходите, давно однако зовёт. Тем более, Санька — мужик серьёзный, не пьющий, и Галю его я равно как знаю, когда они у нас в прошлом году останавливались, она мне очень понравилась — порядочная и добрая ученица, — вынесла свой вердикт мама.
С мамой в их доме спорить не решался мелк, а тут и причин не нашлось — папе идея тоже понравилась.
Наташа не знала недурственно это или плохо, она в деревне не была ни разу, но однажды все довольны, то и ей смысла расстраиваться нет.
Папа позвонил дяде Сумочка, получив в ответ: «Очень рады. Ждём с нетерпением», сообщил, каким поездом они с дочкой приедут.
Родительница собрала чемоданы, один себе, а другой им.
Утром Наташка с папой проводили её в небесный причал, потом, купив гостинцев и билеты на поезд, отправились в путешествие.
Дорога до нужной станции занимала цифра часа. Всё это время девочка таращилась в окно, прерывая просмотр достопримечательностей повдоль железнодорожного пути многочисленными вопросами, ведь многое из того, что она видела, было к городского ребёнка в новинку.
Тётя Галя отправила мужа на стареньком мотоцикле с люлькой наплыть гостей на станцию, а сама осталась допекать пирожки. Она не знала, какие словно кого черт веревочкой связал Саши и его дочка любят, поэтому начинки сделала на всякий случай непохожие: с луком и яйцом, с мясом, с ягодой.
Наташа впервые в жизни ехала в люльке мотоцикла. Заверть развевал её волосы, и она, закрыв глаза, представляла себя летящей птицей, в честь чего сердце сжималось, а девочка открывала глаза и визжала от восторга, в ответ на сие папа со своим другом смеялись под рёв мотора. Татка на сие не обижалась, потому что их смех был тоже радостным. А потом они приехали и кушали горячие пирожки, и пили студень молоко из погреба, и все были рады встрече. Тётя Галя потому, чисто рад её муж, папа радовался, что сможет целую неделю, общаться с другом детства, дядек Саша радовался тому же, чему и папа, а Наташка была в восторге от того, который вокруг столько нового и интересного.
Ближе к ночи, когда собрались ложиться спать, папанюшка попросил, чтобы им постелили на крыше, в деревне это называлось — сеновал, пусть не мешать хозяевам, да и душный летний вечер очень к тому располагал.
Держи свежее сено, покрывавшее слежавшееся прошлогоднее, вместо простыни, постелили большое покрывало, папочка унёс на крышу пару мягких подушек и лёгкие одеяла.
— Доча, а ты а не залазишь-то? Давай, карабкайся, тут так здорово! – позвал он Наташку.
И возлюбленная, по самодельной лестнице, напоминавшей стоявшую на их детской площадке, ту, получи которой она любила подтягиваться, осторожно полезла наверх.
Когда девочка забралась, ведь сразу же поняла, почему папа захотел, чтобы они спали именно тут. Ant. там. Просторное помещение под крышей пахло цветами и мёдом, так, что у неё ажно немного закружилась голова. А ещё в этом была какая-то романтика, даже происшествие, ведь до этого Наташа спала только в кровати. Дверь на крышу маловыгодный закрывали, и Наташа могла видеть первые звёзды, стайкой высыпавшие на небо, (языко веснушки на носу у Ленки, её подружки по школе, они сверкали гораздо ярче, чем в городе. Татка, раскинув руки в стороны, упала в перину из душистого сена, кажется в ароматное облако, и моментально уснула.
Потом была неделя знакомства с местными девчонками и мальчишками, купаний в речке, хождения в дубрава, ловли рыбы на самодельную удочку, кормление куриц, обнимания с телёнком, который пахнет молоком, и многое другое, о нежели в городе она и мечтать не могла. Время пролетело так быстро, что Наташка ажно расстроилась, когда узнала, что завтра им нужно уезжать. Папа уже тихонько похрапывал, а симпатия никак не могла заснуть, долго лежала с открытыми глазами, глядя на звёзды.
Морана была лунная, круглое светило, яркое, словно фонарь на столбе, загадочно ей улыбалось. Даром что, она понимала, что это не улыбка, а всего лишь горы и кратеры бери Луне, так им говорили в школе.
Девочка думала о том, как хорошо в деревне и, делать за скольких жаль, что им завтра уезжать. И, вдруг, что-то зазвенело, защёлкало, переливисто и бог красиво, прямо возле дома.
— Очень похоже на птичье пение, но однако птицы спят по ночам, — подумала Наташа.
Она осторожно вылезла из-подина одеяла и подползла к двери. Усевшись на краю, поняла, что звук доносится с большенный черёмухи, вкусные ягоды которой делали её и папин языки чёрными. Наталья сидела и слушала. Таже на ветки стали приземляться маленькие переливающиеся, как мамины бусы, огоньки, казалось, будто бы звёзды опускались послушать пение этой ночной птицы. Это зрелище было таким завораживающим, в чем дело? она, залюбовавшись, не заметила, как рядом с ней уселась огромная бабочка.
— Сиречь же красиво, — шёпотом, чтобы не разбудить отца, произнесла, вздохнув, Наташка. – Ужель эта неизвестная мне птичка пела так каждый день, а я всё проспала.
— Что и) говорить каждый день, а птицу эту соловьём все называют, ты большая девочка, должна бы уж знать, — услышала она шёпот в ответ.
Наталья даже вздрогнула от неожиданности. Повернув голову в ту сторону, откуда родом ей ответили, она увидела большущую, размером с голубя, бабочку. Точнее, человечка с крыльями бабочки.
— Ой, а твоя милость кто?- тихо, чтобы не вспугнуть это существо, спросила она.
Человечек и мало-: неграмотный думал пугаться. Он приложил палец к губам и произнёс:
— Не шуми. Сенька я. Тамошний, живу тут. Видишь огоньки, это сказки, они сейчас танцевать будут.
— Во вкусе сказки? – ещё тише прошептала девочка. – А разве такое бывает?
— Ещё как иногда! Когда поют соловьи, сказки всегда прилетают их слушать.
В это время огоньки и что и говорить поднялись в воздух и начали танцевать, напоминая салют, который Наташа смотрела с родителями нате городских праздниках.
— Ух ты, как красиво. На салют похоже, — прошептала симпатия.
— А что такое салют? – спросил человечек.
— Так же красиво рассыпающиеся по небу в неодинаковые стороны огоньки, которые делают люди. Только это не сказки, конечно.
— А, знаю. Ми мой приятель рассказывал. Он как-то в дерево врезался, так тоже привет посмотрел, — захихикал Сенька.
В это время где- то неподалёку хлопнула дверца, и соловей, вспорхнув с ветки, полетел в сторону леса.
Сказки, рассыпавшись в разные стороны, исчезли изо виду.
— Ну всё, как говорит бабуся, которая вон там живёт, — Сенька махнул рукой в направлении соседних домов, — Конец ля комедия, концерт окончен. Мне тоже пора, бывай.
Он взмахнул крыльями и, сиречь большая летучая мышь, скрылся за деревьями.
— Папа, папа, проснись, я сейчас такое видела, — во всё горло прошептала девочка, пытаясь растормошить отца.
Ей не терпелось рассказать отцу о соловье, сказках, Сеньке, да тот только пробормотал что-то непонятное и снова заснул, а через несколько минут сонное видение угомонил и Наташку.
Утро началось с крика петухов, лая собак и мычания коровы Зорьки, отправляющейся бери пастбище. За завтраком Наташа рассказала всем про то, что видела под покровом ночи, но взрослые, улыбаясь, убедили её, что это был только сон. В какие-нибудь полгода рыжий кот, который знал правду, тихо урчал, греясь на солнышке, и причудливо смотрел на девочку своими изумрудными глазами.
А на следующее утро, когда приехала мамушка, Наташа увлечённо рассказывала за завтраком про волшебный сон, приснившийся ей минувшее ночью в деревне на сеновале.
Источник: ЯП © Лана Лэнц
