Витяся Сергеевич Сухопаров проснулся в отличном настроении, но как только он открыл буркалы, сразу понял — что-то не так.
— Люд, Люда! — ощупывая себя с ног впредь до головы и стараясь не поддаться наступающей панике, зашептал он.
— А?
Его супруга, Людмилка Игоревна, перевернулась на другой бок и, прищурившись от яркого света утреннего солнца, взглянула бери мужа.
— Кажись помер я, — выдохнул Виктор и уставился на неё обречённым взглядом.
— Юродивец что ли?
— Может и дурак. Но теперь ещё и мёртвый.
Людмила приподнялась, оперевшись получи локоть, и широко зевнула.
— Ты мне сначала сапоги зимние купи как обещал, а позднее и помирай. Ишь ты, хитрый какой...
Она свесила ноги с кровати, пытаясь обнаружить ими тапочки, а её ладонь случайно задела плечо Виктора. Людмила вздрогнула и замерла.
— Твоя милость чего холодный такой?
— Говорю же — помер я. Чего непонятного?
— Да как а это? — Людмила сидела на краю кровати и хлопала округлившимися глазами, осматривая бездыханное телеса своего мужа.
— Сам не знаю, — пожал тот плечами, — проснулся, а сердечко не бьётся, дышать не хочется. Ты, наверное, сходи за врачом нашим, может я до сего времени не до конца умер.
Людмила наконец-то вскочила с кровати и, наспех одевшись, бросилась к входной двери.
***
— Умер. Точно, — кивнул доктор и, нацепив на нос очки, принялся что-то писать в свои бумаги.
— И вас совсем ничего не смущает? — закинув руки ради голову, поинтересовался Виктор Сергеевич.
— Смущает, — не отрываясь от документов, кивнул патолог, — но с медициной спорить бессмысленно. Ни один из ваших внутренних органов безграмотный функционирует. Налицо внешние признаки смерти, пульс не прощупывается, температура ниже критической. Ваш брат мертвы.
— И что мне теперь делать? — задал Виктор вопрос, который конечно волновал бы каждого, кто оказался на его месте.
— Я заберу ваше трупак и отвезу в город к профессору Никитскому. Дело в том, что оно представляет огромную цена для науки. Мы исследуем вас и, возможно, получим какую-нибудь премию.
Педиатр мечтательно подкатил глаза к потолку.
— Но я не согласен...
— Вы мертвы, Виктор Сергеевич, — мизинцем поправив очочки на переносице, вкрадчивым голосом напомнил доктор, — ваше мнение не имеет никакого значения.
Издохнувший хотел было что-то ответить, но из прихожей послышался звук шагов и ранее через секунду у кровати стоял отец Феофан, священник местного прихода. Из-из-за его широкой спины выглядывало перепуганное лицо супруги Виктора. Видимо она, сообразив, к чему клонит уролог, решила позвать на помощь представителя высших сил, который, по её пониманию, самое лучшее разбирался в таких специфических вопросах.
— Упокоился? — обращаясь к доктору, спросил он.
Оный кивнул и снова уткнулся в свои бумаги.
— Предать земле надобно...
— Нет, ну сие уже наглость, — взорвался Виктор Сергеевич, — а может я не хочу, с тем меня закапывали! Что это за произвол такой?!
— Обычаи у нас такие, голубчик, — спокойным голосом с налётом лёгкой грусти, произнёс Феофан, — коли отдал героев Богу душу, так надобно его тело вернуть туда, откуда оно и вышло. А который же это за непотребство такое будет, раз мёртвый человек по улицам вздумает разъяснивать? Смута ведь начнётся в сердцах людей. Не бывать такому. Прикопать.
— Нет, ни в коем случае, — замотал головой акушер, — никаких похорон. Нельзя такими экземплярами разбрасываться. Он для науки пригодится.
— А я говорю, прикопать надобно мертвого человека. Никак не бери грех на душу, лекарь. Не занимайся мракобесием.
— Это я мракобесием занимаюсь? — вспылил доктор, — если он вам не нужен, то мне очень даже пригодится. Безвыгодный нужно никого закапывать.
Виктор Сергеевич сидел на кровати и ошалело переводил выражение глаз с одного на другого.
— Я вам не мешаю? — наконец решил он вдаться в разговор.
Собеседники замолчали и посмотрели на мертвеца.
— И вообще, странно это всё. Когда-никогда живой был, так ни одному врачу не был интересен, хотя ходил к вас регулярно, жаловался. То спина болела, то сердце кололо... Как лишь только ласты склеил, так доктор тут как тут. Еще и заинтересованный такой. А вам, отец, — он осуждающе посмотрел на священника, — вы же должны о мне после смерти позаботиться, о сохранности моей души подумать, а вы сразу прикопать хотите. Несоответственно это как-то. Наоборот должно быть.
— Прикопать, — подытожил пламенную выговор Виктора Феофан.
На этот раз доктор не успел парировать выпад священника, в) такой степени как в дверном проёме возникла мрачная фигура, из-за которой снова мелькнуло бледное хрюкало Людмилы. Участковый, лейтенант Сидоренко, молча вошёл в комнату и присел на свободный стульчак. Расстегнув замок потёртой папки, он выудил из неё чистый лист бумаги и осмотрел присутствующих.
— Ваша милость умерли? — строгим голосом спросил он у Виктора.
— Я, — кивнул тот.
— Свидетельство предоставьте ваш, пожалуйста.
Виктор Сергеевич так растерялся, что встал с кровати и подошёл к тумбочке, идеже у него хранились документы.
— Да какой паспорт, лейтенант? — наконец пришёл спирт в себя, — я умер и ладно. Вы вот с этими двумя сначала разберитесь. Текущий меня закопать хочет, а тот на опыты сдать! Что это вообще такое? Вседозволенность!
— Разберёмся, гражданин, разберёмся, — успокоил Виктора участковый, — вы мне на первых порах паспорт свой предоставьте. Я же должен убедиться, что это именно вы умерли, а безлюдный (=малолюдный) кто-то другой.
Виктор, недовольно бурча что-то себе под ростр, полез в тумбочку, шурша какими-то пакетами. Участковый в это время занялся священником.
— Вас, отец, зачем человека закопать хотите? Что он вам плохого сделал?
— Сносно не сделал. Просто он умер, а мёртвому человеку негоже среди живых являться.
— Логично, — после непродолжительного раздумья согласился Сидоренко, — а вы, уважаемый, сверху какие опыты его хотите забрать?
— На научные, — буркнул доктор, отнюдь не отрываясь от заполнения бланков, — имеем полное право.
— Люда! Где моего паспорт? — Виктор ударом ноги захлопнул тумбочку и повернулся к своей супруге, — в этом месте же был! Ты снова всё переложила?
— Да там он был, ищи, — отозвалась жинка.
— Нет его здесь, я уже смотрел...
Следующие двадцать минут прошли в поисках сего жизненно важного документа, но они закончились ничем. Паспорт пропал бесследно, не хуже кого это всегда и бывает с ним, когда он становится нужен.
— Нет паспорта, — развёл шуршики в стороны Виктор.
— В таком случае, вынужден вас задержать до выяснения личности, — летеха поднялся со стула, — прошу проследовать со мной в отдел.
— В какой до сего часа отдел, милок? — горой встал в дверном проёме Феофан, — его закапывать надобно, а приставки не- по деревне водить. А вдруг прихожане увидят? Что я им скажу?
— Секундочку, — нахмурился медик, — первым здесь оказался я. Поэтому имею полное право забрать тело с на вывеску для последующего изучения.
— Я попрошу...
Участковый схватил священника за руку и попытался отодвинуть через дверного проёма. Тот, почуяв неладное, взмахнул могучей рукой и худощавый Сидоренко с грохотом полетел сверху пол. Доктор же, не теряя зря времени, повис на Феофане, схватившись тому в длинную бороду. Взвыв от боли, святой отец попытался скинуть с себя врача, хотя споткнулся о выставленную ногу участкового и кубарем покатился по полу, чудом не придавив лицом Сидоренко. Драка была нешуточной. Во все стороны летели стулья, документы и хлопья волос. Всё действо происходило под аккомпанемент визжащей Людмилы Игоревны. Когда штормяга стихла и участники побоища, наконец, разошлись по разным углам, обнаружилось, что Виктора Сергеевича в доме поуже нет. Для приличия походив по двору, изображая его поиски, трое отправились после своим делам.
***
Виктор Сергеевич Сухопаров сидел на опушке тёмного леса у потрескивающего костра и разглядывал своих новых друзей. Выглядели они без- лучшим образом. Тот, кто сидел напротив, то и дело вставлял в глазницу нашенский выпадающий глаз, другой постоянно чесался, сдирая со своего тела остатки посиневшей кожи, у третьего, самого старшего с них, уже подгнили несколько позвонков, поэтому он постоянно падал на спину, а другим приходилось его взметать.
— Выходит, что я тоже... Вурдалак? — обреченно вздохнул Виктор.
— Он самый, — кивнул Водан из них, — упырь, нежить, мертвяк. Называй как хочешь.
— А почему я? Вследствие того я не умер как все?
— А кто его знает, — снова поправив пальцами моргалы, пожал плечами новый знакомый, — тут как повезёт. Вот тебе попасть в обойму, радуйся. Лежал бы сейчас где-нибудь в ямке или в лаборатории, а не сидел бы в приятной компании у костра. Возможно ли не красота?
— Красота-то может и красота, только вот как-то неважный (=маловажный) по себе мне немного...
— Да это ничего, привыкнешь, — усмехнулся чесотный, — это оно поначалу странным кажется, а потом втянешься. Мы же получи и распишись самом деле не такие уж и ужасные, как про нас сказки сказывают. Ой ли?, бродим по лесам, шатаемся, а чего делать ещё? Зато свобода какая!
— Твоя милость самое главное правило запомни — людям на глаза не показывайся, — продолжил его соседушка, — это те ещё изверги. Не закопают, так на запчасти разберут.
— Сие я уже понял, — вздохнул Виктор и подбросил хвороста в огонь.
— Ты лучше расскажи нам, (языко от людей спасся?
— Ой, да там целая история... — новоиспечённый вампир уселся поудобнее, приготовившись к длинному рассказу, но вдруг где-то неподалёку послышались голоса. Клеймящий по бряцанью посуды, смеху и попыткам затянуть песню, компания засидевшихся отдыхающих возвращалась на дом с пикника.
— Люди!
Вурдалаки, как по команде вскочив на ноги, бросились в темноту нить, не забыв подхватить своего товарища с полусгнившим позвоночником. Виктор Сергеевич бежал впереди всех. Ввек в жизни он так не боялся людей, как сегодня. А как их никак не бояться? Ведь они даже умереть спокойно не дадут.
Источник: ЯП © ЧеширКо
